На сайте электронного журнала о благотворительности «Филантроп» опубликовано интервью координатора группы переписки и группы, посещающей Можайские колонии Добровольческого движения Даниловцы Константина Ренжина .
Константин Ренжин — путешественник, посетивший 60 стран. Зарабатывает на жизнь графическим дизайном и параллельно координирует волонтёрскую группу, посещающую воспитательно-трудовую колонию города Можайска. Константин уже организовывал для подростков, лишенных свободы, концерты известной оперной дивы и разных музыкальных коллективов, привозил профессионалов с интересными мастер-классами, показывал кино. Константин рассказал о своей жизни, участии в добровольческом движении «Даниловцы» и о том, можно ли сделать воспитанников колонии добрее и лучше.
Когда-то я жил исключительно для себя. Увлекался чтением книг, очень любил путешествовать. Особенно нравилось посещать храмы: буддийские, индийские, китайские и всякие другие. Любил подолгу рассматривать готические соборы. В Европе был почти везде, кроме некоторых государств типа Ирландии. Недавно пополнил коллекцию балканскими странами. Был в Южной и Центральной Америках. Посмотрел Африку, Марокко, Египет, Азию, Индию, Камбоджи, Лаос, Таиланд и много чего ещё. У меня всегда было стремление к красоте.
До этого я учился в художественной школе, любил итальянский Ренессанс. Привлекали красивая живопись и архитектура. Художников люблю разных, кроме некоторых безумных модернистов.
В Китае я получил культурный шок. Переключился на экзотику, захотелось восточные страны объездить. Поехал в Перу, Мексику и Непал. Все интересно, красочно и красиво. Но теперь ощущение, что слишком много времени потратил.
Когда находился в индийских и китайских храмах, то не ощущал каких-то особенных духовных подъемов. Я много путешествовал по России, фотографировал. Древняя Русь, Новгород – все это тоже цепляло. На монахов и духовную жизнь я внимания не обращал, на службы не ходил. Был обыкновенным любопытствующим.
Выбирал я не роскошные туры, а что подешевле: автобусом, например. Занимался в том числе всякой полиграфией. Не сказал бы, что огромные деньги получались, но на путешествия хватало. Накопил за год – и поехал. Сейчас кризис, но всё-таки умудряюсь понемногу путешествовать. Раньше было проще раз в год куда-то выбираться. Китай, например, мне обошелся в полторы тысячи долларов. Но при этом посмотрел всё самое интересное. Сейчас за такие деньги съездить куда-то нереально.
В Греции, в Метеорах, возникло прозрение, что иду в своей жизни мимо чего-то главного. В Салониках целенаправленно пошел в православный храм, увидел много верующих людей, которые выстроились в очередь, чтобы поцеловать икону. И подумал: «Надо же, люди не стесняются». В это время пришли американские туристы с фотоаппаратами в шортах, и я все это сравнил и понял, что нужно выбирать: я с этими или с теми. Это неосознанно было. После Стамбула сажусь на корабль и плыву в Одессу. Там тоже зашел в какой-то храм. И, подобно послам князя Владимира, не знал, на небе или на земле нахожусь. Была вечерняя служба. Меня духом подняли с помощью пения. Потом в Киев поехал, не зная, что там какие-то катакомбы и пещеры. Гулял по Андреевскому спуску, в музей Булгакова зашел. В Киеве что-то определенное во мне зашевелилось. Когда вернулся в Москву, моя, в общем-то не церковная мать, неожиданно сказала, что мне нужно креститься.
Потом я решил просвещаться, пошел на богословские курсы. Там услышал о «Даниловцах». Мне хотелось общаться с единомышленниками. Из всего предложенного я выбрал группу переписки с заключенными, потом стал координатором группы в Можайской колонии. В группе переписки у нас не хватает народу, потому что писем очень много. Те волонтёры, которые уже переписываются, физически не могут взять на себя больше. В «Даниловцах» я общаюсь с подопечными, которым это действительно нужно. Не для того, чтобы галочку поставить, что доброе дело сделал. Присутствует ощущение серьезной работы. Ты не для себя живешь, а помогаешь кому-то.
Переписываясь с некоторыми сорокалетними людьми, я замечаю, что у них развитие, как у маленьких детей. Кроме того, они живут с ощущением, что окружающий мир – это мир абсолютного зла, где они, как волки, должны выжить, вырывая у окружающих блага с помощью зубов и когтей. Мы пытаемся объяснить, что если ты будешь любить, то тебя тоже полюбят. Пытаемся изменить их мировосприятие. Но, конечно, живое взаимодействие с заключенными гораздо действеннее.
Волонтёры для заключенных – это люди из другого мира. Представим, что человек, никогда не видевший детей, вдруг оказывается в детском саду. Он видит непосредственные жесты детей, их искренние реакции, сияющие глаза. Заключенные впервые видят добровольцев, которые просто так, не за деньги, приехали к ним. Волонтёры для заключенных – это люди, которые чего-то в своей жизни достигли. В сравнении с ними мы, находящиеся по ту сторону колючей проволоки, имеем определенные блага. Мы рассказываем им, что труд может быть даже приятным. В маргинальной среде отношение к труду очень пренебрежительное. Хорошо с их точки зрения – это когда ты как можно меньше трудишься и как можно красивее живешь. А тут приходит девушка-волонтёр, которая расписывает майки и кружки. А они её спрашивают: «А как вы зарабатываете?». Она отвечает: «Вот этим и зарабатываю». Это их так удивило. Они сравнивают себя и её. И понимают, что вот такая девчушка зарабатывает деньги чем-то приятным. И шарики у них начинают крутиться в нужную сторону.
В подростковой колонии сидят абсолютно разные люди. Есть ребята из обеспеченных семей, которые попали в какую-то наркоманскую компанию. Но это, поймите: из-за отсутствия любви в семье. Семья может быть богатая, но на ребенка никто не обращает внимания. Эти дети остаются сами по себе. На улице им интереснее. И когда они попадают в такую ситуацию заброшенности, они и оказываются в капкане у темных сил. Начинают выпивать, курить и всё остальное – по накатанной. Если родители алкоголики, тогда для их детей это попросту образ жизни: родители такие и я — алкоголик или курю что-то, забывая о проблемах. Они изначально оказываются в среде, из которой очень сложно вырваться. Если они ничего не совершили, но живут среди грубых людей, которые не знают, что такое любовь, у которых царит сплошной мордобой… Редко когда такая греховная жизнь не заканчивается реальным преступлением. Преступление может быть и не расследовано. Но это еще хуже, когда человек безнаказанно что-то творит: насилует исподтишка, продает вещества, грабит.
Сначала человек, который оказывается в колнии, понимает, что что образ жизни, который был до этого — неправильный. И есть другая жизнь. И перед человеком появляется выбор: вернуться в мир алкоголиков, наркоманов и воров или посмотреть на людей, которые живут по-другому, работают над собой, а не служат покорно всем своим страстям.
Исправляет ли колония – это сложный вопрос. Названия «воспитательная» и «исправительная» говорят сами за себя. Считается, что ребята до 18 лет подвержены какому-то перевоспитанию, а когда взрослый человек ведет такой образ жизни, его воспитывать поздно и можно только исправлять.
Государственный подход такой: этих людей нужно изолировать, чтобы не мешали. И на этом функция государства оканчивается. Речь о душе вообще не идет. Судья зачитывает факты, они совпадают со статьями закона, человека забирают. В этой цепочке сама организация называется «Исполнение наказания». Исполнили наказание, заперли человека в тюрьму. Как его исправлять — никто не знает. Имеется штат психологов, которые по каким-то методикам пытаются облагораживать людей. Если этих людей не воспитывать — они будут выходить и браться за старое. Статистика говорит, что 70 процентов попадают во взрослую колонию. Из этих 70 процентов еще 70 становятся рецидивистами. Все к чему-то привыкают, приспосабливаются. Поместили человека в какие-то условия, где питание пять раз в день. Но человек со злом в душе устроит ад где угодно. Кому-то лишение свободы даже нравится. Кто-то находит в этом образ жизни. И когда переходит во взрослую тюрьму, он уже как рыба в аквариуме: все знает, все на своих местах у него. Понимает, как себя вести. Человек привыкает быть на иждивении государства. Его кормят-одевают — и сиди себе лясы точи. Но этому человеку нужно хотя бы показать: не стремясь никуда, ты закопаешь свой талант, просто погибнешь как человеческая единица. Когда появляется возможность, мы ненавязчиво напоминаем о том, что нужно о будущем подумать и о душе.
Внимание: в данный момент в «Даниловцах» острая нехватка волонтеров и средств! Ждём вас, дорогие друзья. Стать волонтером и помочь волонтёрскому движению может каждый, имеющий хотя бы искорку желания делать добро.
Добровольческое движение «Даниловцы» – это общественная организация, которая с 2008 года непрерывно организует долгосрочную и регулярную работу волонтерских групп в больницах и сиротских учреждениях, работу с инвалидами, многодетными семьями, стариками, бездомными, заключенными. «Даниловцы» — это ежегодная помощь более чем 4000 подопечным, 18 постоянно действующих волонтерских групп, почти тысяча добровольцев.