Газета «Комсомольская правда» опубликовала новый материал о Добровольческом движении Даниловцы
Когда человека, 18 лет прожившего в детском интернате для инвалидов, переводят во взрослый интернат — ПНИ, у него рвутся все связи. В том числе – с волонтерами, которые его раньше навещали. Система это вполне допускает. Волонтеры – нет.
Координатор волонтерской группы «Даниловцев» Виктория Дороничева рассказывает, почему она готова ездить через всю Москву к своим уже бывшим подопечным.
В ПНИ человек остается уже на всю жизнь. Иногда – очень короткую. Известны случаи, когда молодые люди умирали после перевода туда из детского интерната (ДДИ) в течение года. Просто от тоски. Представьте на его месте обычного семейного ребенка, которого в 18 лет почти без вещей перевозят в другой город. И всё – он больше никогда не увидит маму, бабушку, друзей детства, любимую девушку. Телефон заберут, интернета не будет. Да, конечно, воспитатель в детдоме — это не мама. Но именно на эту женщину ребенок больше 10 лет изливал всю свою любовь. Он дружил с ребятами по комнате, может, случилась первая любовь. Но человека перевозят, как вещь, которая не может чувствовать. И поселяют во взрослое учреждение, где он оказывается совершенно один в окружении пожилых людей. Именно поэтому волонтерам необходимо оставаться рядом со своими подопечными, даже если их увезли, даже если добираться далеко и неудобно, и есть риск, что сначала не пустят…
Виктория Дороничева посещала детей из ДДИ №24 около четырех лет. За такое время все, конечно, сдружились. И когда год назад ее подопечных детей начали перевозить во взрослые учреждения, она сразу решила навещать их и там, пусть и не так часто, как раньше.
— Мы с волонтерами решили поехать к ребятам в конце января, — рассказывает Виктория. — Мы очень соскучились по ним. А в том ПНИ как раз сменилось руководство, и уже другой психолог отвечал за организационные моменты. Собрались втроем. Повезли с собой шампуни, гели для душа, мыло, дезодоранты — это там всегда надо. Я написала психологу в ПНИ — Жанне, она подтвердила: «Приезжайте». Но я немного переживала, как нас встретят…
Предыдущие встречи осенью были непростыми. Чтобы попасть в ПНИ, надо было преодолеть охрану. Там, как правило, требовали пропуска, а их не принесли, и телефон не дам, и никто звонить не будет, и кто вы вообще такие. В общем, картина «Не ждали». Но в этот раз все пошло по-другому.
— Этот ПНИ находится совсем на дальней окраине Москвы. Пока мы ехали, я все говорила, что, наверно, опять будут проблемы, потому что в таких учреждениях всегда не особо приветливая охрана. Помню, как мы топтались в первый раз с пакетами гостинцев. Я думала – не получится вообще зайти, хотя с нами была директор ДДИ! …И вот подъехали, подходим к КПП, звоню психологу, она звонит охране, и – моментально — «Проходите». Так отношение к волонтерам изменилось! Совсем другой уровень, небо и земля!..
«Им так не хватает тепла, прикосновения дружеского,» — говорит волонтер.
Волонтеры прошли на территорию, поднялись в кабинет, где сидели их бывшие подопечные – Света и Вера. Но встретили они друзей как-то очень спокойно, неэмоционально: поздоровались и все. На девочек это было совсем не похоже.
— Сложилось впечатление, что за те полгода, что девочки тут живут, они немного… ну, тут все взрослые вокруг, и как-то они отвыкли проявлять эмоции, стали стесняться. И когда я сама сказала: «Девочки! А обниматься?!», им как будто кто-то руки развязал! Они вскочили, обняли нас и уже не отходили. Пришли мальчишки, их у нас там пятеро, и тут уже эмоции забили чрез край. Я поняла, что у нас с ними такая эмоциональная связь, что мы им как родственники. Как что-то очень важное…
Оказалось, что ребята очень соскучились и по ДДИ, спрашивали, как там их первая воспитательница Оксана Анатольевна. Тогда Вика предложила написать письма. Ребятам дали бумагу, ручки, фломастеры, и они начали писать и рисовать.
— У Славика есть брат младший в ДДИ, — рассказывает Вика, — и вот он просил Оксану Анатольевну приехать и привезти к нему брата. У Веры — любовная история: в ДДИ находится мальчик Максим, и она писала ему. Многие писали воспитателям…
Потом ребята стали рассказывать, как они работают, что-то перебирают, фасуют ложки, их хвалят за ответственность. У них мозоли! И гордо сказали, что сейчас тоже идут на работу. Похвалились, что купили себе крутые беспроводные наушники разноцветные. Правда, работают только мальчики, с женской занятостью сложнее. Поэтому с девочками волонтеры пошли гулять по ПНИ.
— Света, она такая нежная, вцепилась в меня и держала-держала, никак не хотела отпускать. И чувствую, что ей этого так не хватает – тепла, прикосновения дружеского. И ей больше ничего не надо, она сидит и поглаживает меня по руке тихонько. Потом и Вера обняла с другой стороны. Мы договорились, что я приеду в марте, после своего дня рождения, и они мне подарят открытки: нарисуют их сами…
Потом девочки пошли показывать волонтерам свою комнату.
— Ощущение от корпуса, что это — жилая больница. Длинный коридор, много палат, все сидят общаются. Какой возраст — непонятно, потому что у всех коротко стриженные волосы и более-менее одинаковая одежда: длинные юбки или брюки, не поймешь, 50 лет человеку или 30. Но ощущение, что корпус живет. И все так тянутся к нам, так смотрят, хотят дружить. А ты понимаешь, что приехал к определенным людям и не можешь всех обнять…
Когда волонтеры зашли в комнату к Свете, там их ждал шок. На кровати сидел… живой кот.
— Я поворачиваюсь к психологу Жанне: «Эээ, что это?!» Она говорит: «Нашим ребятам можно заводить котов. У нас можно и собак держать, — есть даже такса! — при условии, что люди сами ухаживают за ними, и у животных есть прививки. Ездили их прививали…»
Оказалось, что кот Тимоша принадлежит пожилой Светиной соседке по комнате.
— Она начинает про него рассказывать, — говорит Виктория, — а я понимаю, что у меня разрывается шаблон. В ПНИ есть кто-то, о ком можно заботиться и любить! Кто будет твоим близким, пусть не человеком, но – близким. Раньше такое и представить было невозможно. И вот эта бабушка-соседка стала нам что-то рассказывать, свои бисерные иконы показывать, а нам и идти надо, и бабушку хочется поддержать… Им, конечно, там очень не хватает общения…
Под конец посещения к волонтерам было приковано внимание почти всего этажа. Все что-то хотели рассказать, показывали кошек и цветы, что-то спрашивали. И смотрели на них, как на что-то чудесное.
— А девочки наши долго не могли нас отпустить, столько было нежности. И вот мы попрощались, уже уходим, проходим КПП, я поворачиваюсь, а они стоят, смотрят вслед. И говорят: «Иди-иди, не оборачивайся». Я иду, снова поворачиваюсь, а они стоят и смотрят. Смотрят вслед, пока ты не исчезнешь из виду…