Волонтерство в регионах испытывает множество проблем. COVID-19 многое выявил и показал наглядно в жизни учреждений, администраций и добровольцев. Проблемы стали системнее и острее. Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» Юрий Белановский рассказывает, для кого 1000 рублей за интернет — это дорого, и почему бросить подопечных во время пандемии — все равно что отвезти ребенка к незнакомым людям.

Развитого социального волонтерства в регионах нет. Есть прекрасные НКО, которые из последних сил пытаются обеспечить волонтерской помощью дома престарелых, интернаты и ПНИ. Потому что системы, как оказалось, как не было, так и нет.

Именно пандемия высветила эту ситуацию во всей ее неприглядности, а иногда и бесчеловечности.

Качественное волонтерство — это непросто. Чтобы группа добровольцев ходила в закрытое учреждение не по праздникам, а регулярно, надо искать людей, следить, чтобы группа не распалась, общаться с администрацией ПНИ или приюта.

Но когда эта самая администрация встает на пути, как танк, все рассыпается. И ладно бы речь шла о карантине, но персонал сопротивляется даже онлайн-волонтерству по Zoom! А это говорит о системной проблеме: администрация считает людей в учреждениях своей собственностью, и ей не нравится идея волонтерства в принципе.

Последние 18 месяцев нам сложно попасть в учреждения соцзащиты некоторых регионов. Уже полгода как действуют прививки, многие переболели и имеют иммунитет, есть система тестов. Персонал в учреждения каждый день ездит на работу на общественном транспорте. А для волонтеров всегда находятся какие-нибудь препятствия!

И онлайн не получается. Мы не смогли наладить работу с некоторыми очень классными учреждениями, потому что, по словам руководства, у них нет хорошего интернета или техники. А интернет безлимитный стоит 1000 руб. в месяц… Но, кроме того, в онлайн надо регулярно организовывать техническую часть, быть рядом с детьми в интернате или стариками в доме престарелых, организовывать их участие. А это напрягает. И мне понятно, почему: никто же не оплачивает этот дополнительный труд.

Но вот как это отражается на конкретных живых людях.

Первый пример из Подмосковья. Два учреждения, где проживает много стариков и инвалидов. Немало из них лежачих. Волонтеры хотят помогать, и даже до COVID-19 начали было, хотя большого энтузиазма со стороны руководства не встречали. Весной, когда ограничения были смягчены, разговор о возвращении волонтеров зашел снова.

Волонтеры организовали кукольный театр в ПНИ

Раз-другой волонтеры даже пришли, и вдруг — отказ в допуске. Именно жесткий отказ без объяснения причин. Мол, нам не надо. Мол, все хорошо! Полтора года несчастные старики и инвалиды видят только персонал. Очевидно, что рук на всех не хватает, гулять стариков никто не водит, особенно, если надо их спустить со второго этажа. Единственное объяснение, как мне кажется, состоит в том, что за время ковида в этих учреждениях появилось, что скрывать. И там не нужны лишние глаза волонтеров.

Второй пример. Детский дом, даже назову область — Курганская. Волонтеры несколько недель регулярно общаются онлайн с ребятами. Даже учат их танцам по Zoom. Всем все нравится. И вдруг звонок:

— Следующей встречи не будет.

— Что-то случилось, что-то не так?

— Все хорошо. Нас закрывают на ремонт. Детей развозят в другие учреждения.

— А как можно теперь связаться с ребятами? Мы же подружились, нам не все равно. Мы бы хотели продолжать наши занятия.

— Не знаем.

— А у кого узнать?

— Не знаем…

И все так спокойно, как о перевозке мебели. Вот представьте, у вас дома ремонт. И вы своих детей отвозите не к бабушке, а просто отдаете хрен знает куда, где у детей нет ни одной знакомой души. И при этом всем друзьям и родным говорите: «Связи с детьми нет, забудьте о них». Мы так до сих пор и не знаем, куда перевезли детей, знаем только, что там «нет интернета вообще». У нас что, война до сих пор не кончилась? Детей, как в эвакуацию, увозят за Урал, и теперь вся надежда только на почту…

Волонтер вместе с девочкой из детдома-интерната для детей с инвалидностью ищет музыку на телефоне

Третий пример. Региональный дом престарелых. Тоже в осаде 18 месяцев. С нашей помощью старики получили возможность через интернет общаться с волонтерами. То есть, мы вышли на учреждение, договорились с администрацией, познакомились со стариками, поняли, в чем они нуждаются, и стали регулярно, раз в неделю, откладывать все свои дела, создавать ZOOM-конференцию и общаться с ними. От персонала требовалось только пригласить пять старичков в холл и включить комп. Всем тоже понравилось. Но периодически там вводится какой-то карантин, и стариков запирают в комнатах. Так положено. При этом полностью лишают их общения даже через интернет! Несколько недель их «невозможно собрать в холле»!

Один дедушка сам через телефон нашел волонтеров в соцсети и продолжил общение. Так ему хотелось поговорить! А что для этого по нашим временам надо? Ничего особенного! Только желание со стороны персонала. Простенький ноутбук, планшет, телефон — и все. Почему нельзя все это, пусть и по расписанию, заносить в палаты? За час трое бабушек и дедушек по 20 минут смогут с кем-то пообщаться. Это что — сложно?

Но тем не менее мы не жалеем, что начали программы в регионах. Благодаря этому у нас начало качественно развиваться онлайн-волонтерство, мы нашли кучу отличных ребят, которые просто обожают своих далеких подопечных. Ну а во-вторых, в Москве когда-то было так же. Но сейчас тут немыслима ситуация, когда условия для волонтерства есть, а нам в учреждении говорят: «Идите вон». И раз это удалось в Москве, то получится и в регионах. Они этого просто пока не знают.

Проект реализуется с использованием гранта Президента Российской Федерации на развитие гражданского общества, предоставленного Фондом президентских грантов.